Я стояла у окна, смотрела на пылающий город и готовилась мужественно принять неизбежное. Все кончено. Пал последний оплот нашей защиты — дворцовая цитадель. Три дня воины стояли насмерть. Три дня лилась кровь и полыхало зарево пожаров.
Устроив кутерьму и неразбериху, на меня все же приладили пуд драгоценностей и, сияющую огнями бриллиантов, выволокли во двор, где собрались все соседи и жители окрестных домов. Кто ж упустит такое зрелище!
«Илоночка…» — начал было лекарь и вдруг запнулся.
— Тебя, — поправилась я, не желая смущать крестьянку больше чем нужно.
— Сейчас он, выберет кандалы и рабский ошейник, благо половина экипировки уже на нем.
И как тут не выругаться? Вся мужская половина моей семьи виртуозно владела «русским устным», а женская не менее виртуозно делала вид, что его не знает, используя крепкие словечки в особо исключительных случаях. Относится ли мой случай к разряду исключительных? А то меня прям распирает от охоты дать соответствующую характеристику всем присутствующим и отсутствующим лицам. Накипело, сейчас через край рванет.