Пока я ловила крохи свежего воздуха, или они мне таковыми после удушливых тюремных миазмов показались, наша процессия выскочила на первый этаж и завернула в ближайшую комнату с кроватью. Ношу торжественно водрузили на простыни, запеленали на манер мумии в одеяло, снова схватили и потащили во двор. Господи, благодать-то какая — свежий, чистый воздух. Голова закружилась от переизбытка кислорода и отправилась на вольные хлеба забыв поставить хозяйку в известность. Поблаженствовать ей не дали и болью привели в чувство обратно.