— Матери он без надобности, — отрезала бабуля. — А в скиту его выучат, вырастят, и будет у Пряхи еще один волхв.
Мне показалось, что омовение длилось всего ничего. Но когда я опять оказалась в горнице, замотанная в льняной руб и с кружкой взвара в руках, в окошко вовсю шпарило полуденное солнце.
— Нет уж, сначала впусти, а за мной дело не станет.
— Ты, это, Лутоня, на меня, старого, не серчай. Только очень уж я огневиков не жалую.
— Кто? — решила я на всякий случай уточнить.
— Это письмо, — пояснил господарь братчику. — Запечатанное.