— Он говорил. — Девушка доверчиво наклонила голову. — Только я все время забываю… Имя такое сложное… Ва… Во… Нет, не упомню.
— И ничего не выперли, — обиделась я. — Он практику у нас проходит, фольклорную.
Михай терепеливо дожидался меня в горнице Зигфрида, вполголоса переговариваясь с нашим дурачком. Девицы оставили помещение в чистоте, и только пустая зеркальная рама напоминала о недавних событиях. Я вошла сосредоточенно, будто опасаясь расплескать резкими движениями свою решимость. Судя по донесшимся фразам — «терем для утех» и «бабы красоты необычайной», Ванечка до сих пор обсуждал тему отношений между полами и спрыгивать с любимого конька не собирался. Ёжкин кот, вот честное слово, женю оглоеда, чтоб на своей шкуре все испытал!
Все эти стенания не отвлекали бабулю от основной задачи. С молодецким задором, приволакивая костяную ногу, она кочергой гоняла по двору уже подуставших старост. Благодарные зрители улюлюкали и, кажется, бились об заклад, поправит Яга Сеньке Косому больной глаз или последнего здорового лишит.
Меня кинуло в дрожь — губы здоровяка не шевелились, застыв в бессмысленной улыбке. Чем он говорит тогда? Неужто пупком?
Огневик стоял посреди горницы наподобие огородного пугала, то есть безмолвно и с дурацким выражением лица.