— Тяжко это, — поддержал брата Кел. — Будто чих в себе держишь, а тебя изнутри распирает.
— Марианна, свет очей моих, давай проведем отпущенное нам время с пользой.
— Вы, тетенька, ложитесь где-нибудь у себя. Нечего по чужим дворам тыняться.
— К гадалке не ходить, — грустно пошутил братчик. — Они сами за ней явились.
Я почти совсем не помню своего детства. И родители в памяти остались лишь силуэтами, кругами на воде, пеплом кострища, прерывистым паучьим следом… Будто и не было их вовсе, а родилась я сразу же в кособокой бабулиной избушке на окраине густого хвойного леса. Вот как мы через все княжество с Ягой путешествовали от самой романской границы, как прятались и убегали от каких-то лихих людишек — помню очень даже неплохо. И как первый раз увидала чистенькую деревеньку в излучине Смородины и услыхала уютное название — Мохнатовка… Вот и сейчас, стоит только зажмуриться и попытаться не слушать высокий пронзительный звук, рвущий барабанные перепонки…
— И чего только народ не придумает… Брешут ведь, наверное, — выдавила я жалкую улыбку.