— Кинули-кинули… — глумливо донеслось в ответ.
— О, сударыня, три тысячи извинений! — Долговязый нескладный парень одной рукой поправлял сползающие с носа очки, а другой пытался перехватить гладкий черный футляр, с локоть длиной, который и был причиной членовредительства.
Зигфрид ловко вскочил на ноги и поднял меня, ухватив за запястья. Леший смотрел неприветливо, исподлобья.
— Сикис, отпусти меня, — жалобно попросила я. — Ведь не сможешь меня заставить делать то, что не любо…
— Хозяин, совесть-то поимей, — проорала в узенькую щелочку. — Пить хочется!
— Все, — прошептал благоговейно Яс. — Всех перебил.