— Опять вы за свое, — произнес он. — Надо же, как иным людям нравится выслуживаться! — И он медленно пропустил разорванный рукав между пальцами правой руки. Голубая с серебром ткань выходила из пальцев целехонькой. — Вот, — сказал Хоул. — Понятно?
— Никчемный транжира! — протрещал Кальцифер. — Королевские денежки он спустит быстрее, чем я сожгу полено! Ни следа здравого смысла!
Софи ничего не оставалось — пришлось повернуться и заковылять рядом с Ведьмой, а два пажа сердито топали сзади. Софи захлестнули гнев и отчаяние. Она косилась на Ведьму, грациозно плывшую рядом, и вспоминала слова миссис Пентстеммон о том, что Ведьма на самом деле дряхлая старуха. Так нечестно, думала Софи. Только что было поделать?
— А вы-то откуда знаете? — поразился Майкл.
— Погодите, — окликнула его Софи. — Если вы все равно идете на похороны в обличье рыжего сеттера, зачем же было так трудиться и одеваться во все черное?
Тогда Персиваль отложил гитару и осторожно взял у Софи ведро. Софи ступила в золотой летний вечер в Долине. Все кругом были так поглощены своими делами, что не обращали внимания на особняк. Он был куда величественнее, чем думала Софи. Она заметила поросшую травой террасу со статуями и лестницу, спускавшуюся на аллею. Когда Софи обернулась, чтобы поторопить Персиваля, она обнаружила, что дом очень большой, со статуями на крыше и рядами окон. Но он давным-давно пустовал. По облезлым стенам под каждым окном ползла зеленая плесень. Окна были перебиты, а ставни, которые должны были аккуратно прилегать к стенам, посерели, покосились и пошли пузырями.