Теперь мисс Ангориан оставалось всего два пути — или в кресло, или в пустоту за дверь. Она поглядела на Кальцифера — рассеянно нахмурясь, словно не была уверена в том, что, собственно, видит, — а Кальцифер сердито глянул на нее в ответ и ничего не сказал. Софи перестала терзаться совестью из-за того, что настолько не рада мисс Ангориан. В доме Хоула ценили только тех, кто понимал Кальцифера.
Мелкотравчатый преисполнился такой благодарности, что стал совать Софи золотой. Софи наотрез отказалась, так что он заплатил ей два пенса и удалился, весело насвистывая.
Майкл сунул череп в таз, чтобы тот не зазевался и не свалился на пол, а потом открыл окно и высунулся наружу. Что бы там ни происходило, происходило оно совсем рядом, но так, что видно его не было, отчего хотелось немедленно рехнуться. Из окон и дверей домов на той стороне улицы повысовывались зеваки, тыча пальцами куда-то над головой. Софи и Майкл кинулись в кладовку, схватили по бархатному плащу и напялили их. Софи достался тот, который превращал владельца в рыжего здоровяка, и она поняла, над чем смеялся Кальцифер, когда она надела другой. Майкл оказался лошадью. Но на сей раз времени смеяться не было. Софи распахнула дверь и выскочила на улицу, а за ней увязался человек-пес, который относился ко всему происходящему с неожиданным спокойствием. Майкл вышел следом, стуча несуществующими копытами, а Кальцифер остался в очаге — становиться из синего белым.
— Стоял под дождем. Не важно. Не ваше дело, — сипло ответил он. — А какой цели служат эти жердины?
— Держите его! — закричал Майкл. — Не пускайте! Его, наверное, послала Ведьма, чтобы проникнуть к нам!