Жалобно хныча себе под нос и стуча зубами, я приплелась к дому поместного мага Эсворда, по дороге угодив пару раз в канаву и окончательно пав духом. Дом был очень старым — бревенчатым, двухэтажным, с узкой, двускатной крышей, крытой дранкой, точь-в-точь усадьба моего дества. Обширное подворье окружал высокий деревянный забор, в котором тут и там зияли прорехи. Калитка была легкомысленно открыта и я вошла во двор, очутившись в старом, заброшенном яблоневом саду, едва различимом в темноте.
Не знаю, как принято поступать правильно, если в твое окно лезет здоровущая плотоядная тварь, слюна которой щедро орошает пол и подоконник, но я действовала интуитивно, то есть схватила колченогую табуретку и изо всех сил врезала ею волкодлаку по лапам. Тот заревел и исчез в темноте. Внизу хрустнули ветви кустов. Надеяться на то, что тварь сломала себе шею, и на этом все мои неприятности закончились, было крайне оптимистично. Вот если бы это я так грохнулась со второго этажа, то, разумеется, могла бы рассчитывать только на отпевание и похороны за счет городского совета.
Тут я скрестила пальцы и забормотала: "Соври-соври-соври!", прекрасно понимая, что сейчас, вполне возможно, решается не только судьба Констана. Лгущий своему господину секретарь становился для меня последней соломинкой, потенциальным слабым звеном в непонятном пока что заговоре, где моя гибель была даже не целью, а всего лишь необходимым условием. "Ну же, не заставляй меня сожалеть, что я спасла тебя от джеров!" — умоляла я его мысленно, хотя, по чести сказать, основные сожаления по этому поводу улетучились еще ночью, когда секретарь сообщил, что у него за пазухой имеется сворованная курица — я никогда не была особо требовательна.
— Нет, — сказала я крестьянину честно. — Тут я вам не помогу.
— Ведь есть же такие заклинания, левитационными именуемые…