— Получить в глаз обломок копья и сдохнуть от этого.
Вино затуманило мой разум. Он научился читать на высоком валирийском, еще сидя на коленях у своего мейстера, хотя то, на чем говорят в девяти Вольных Городах… это скорее уже не валирийский, а девять его диалектов, которые постепенно становились отдельными языками. Еще Тирион знал несколько слов на браавосском и немного болтал на мирийском. А благодаря одному наемнику, которого он знал еще в Утесе Кастерли, на тирошском он мог богохульствовать, обозвать человека мошенником и заказать кружку эля. В Дорне, по крайней мере, говорят на общем языке. Как и дорнийская пища и дорнийские законы, дорнийская речь имела привкус Ройна, но ее можно было понять. Да, Дорн это по мне. Он добрался до койки, хватаясь за эту мысль, словно ребенок за куклу.
В безопасности. От этих слов глаза Дени наполнились слезами.
— Без сомнения, волки были бы осторожнее.
— Кразз считает, что сердца храбрых людей сделают его сильнее, — объяснил Хиздар.
— Слово вороны, — сказала женщина, крепче прижимая к себе ребенка. — Но кто подтвердит, что ты сдержишь его? Кто ты?