— Умрет, — громко прокаркал ворон Старого Медведя. — Умрет, умрет, умрет.
— Это мое личное дело. Я могу заплатить за проезд, щедро заплатить. Серебро у меня есть.
— Девушка в сером на умирающей лошади. Кинжалы в темноте. Обещанный принц, рожденный из дыма и соли. Кажется, вы только и делаете, что ошибаетесь, миледи. Где Станнис? Что с Гремучей Рубашкой и его копьеносицами? Где моя сестра?
— Шторма, — пробормотал Хромой Ральф, с трудом доковыляв до Виктариона. — Три страшных шторма, и гнусные ветра между ними. Красные ветра Валирии, смердящие пеплом и золой, и черные ветра, отбросившие нас к дурным берегам. Это плавание проклято с самого начала. Вороний Глаз боится вас, милорд, иначе зачем он отправил вас в такую даль? Он хочет, чтобы мы не вернулись.
— Это полезно знать. Уже две. Будет ли третья?
Иллирио возлежал на пышной тахте, пожирая острый перец и мелкий лучок из деревянного блюда. Его лоб был украшен испариной, а поросячьи глазки сияли над толстыми щеками. Драгоценности на его пальцах засверкали, когда он взмахнул рукой: оникс и опал, тигровый глаз и турмалин, рубин, аметист, сапфир, изумруд, гагат и нефрит, черный бриллиант и зеленый жемчуг. Я мог бы прожить годы, продавая эти кольца, задумался Тирион, однако, мне бы понадобился мясницкий тесак, чтобы присвоить их.