Но Коннингтон не собирался позволить им «прийти». Грифоний Насест был крепок, но мал, и все то время, пока они будут здесь сидеть, они тоже будут казаться незначительными. Однако неподалеку стоял еще один замок, гораздо больше и неприступнее. Возьмешь его, и королевство пошатнется.
— Так было нужно, — пробормотал сир Киван, допивая вино. Его Святейшество следовало умиротворить. В предстоящих битвах Томмену понадобится поддержка святой веры. А Серсея… Золотой ребенок превратился в тщеславную, глупую, алчную женщину. Оставь ее управлять государством, и она погубила бы Томмена так же, как и Джоффри.
Но тем же вечером она узнала, что поводов для страха хватает. Когда ее юные заложники Миклаз и Кезмия накрывали стол для простого ужина из осенних овощей и имбирного супа, вошла Ирри с сообщением, что вернулась Галазза Галар, и с ней — Голубые Грации из храма.
— Ваше Величество принимали жрицу, когда он прибыл. Я знал, вы не хотели, чтобы вас беспокоили. Новости капитана могут подождать до завтра.
Рейегар выбрал Лианну Старк из Винтерфелла. Барристан Селми сделал бы иной выбор. Не королеву, она не присутствовала на турнире. Не милую и нежную Элию Дорнийскую — если бы предпочли ее, сколько горя и бед удалось бы избежать. Сир Барристан выбрал бы юную деву, недавно появившуюся при дворе, одну из компаньонок Элии... хотя по сравнению с Эшарой Дейн дорнийская принцесса казалась кухонной замарашкой.
Он не выпускал изо рта ее соски, пока она не вскрикнула от боли и удовольствия. Весь мир сжался до точки у нее между ног. Она забыла про Ров Кейлин, Рамси Болтона и маленький кусочек кожи, забыла про королевское вече, свое поражение и побег, забыла о врагах и о муже. Ничто не имело значения, кроме его рук, его губ, его объятий, его члена внутри нее. Он трахал ее, пока она не начала вскрикивать, потом еще, пока она не зарыдала, и только тогда он кончил, наполнив ее своим семенем.