— Читатель проживает тысячу жизней, прежде чем умрет, — сказал Жойен. — А кто никогда не читает, проживает только одну. У певцов леса не было книг. Ни чернил, ни пергамента, ни письменного языка. Вместо этого у них были деревья, и прежде всего чардрева. Когда они умирали, они переходили в лес, в листья, ветви и корни, и деревья запоминали. Все их песни и заклинания, их истории и молитвы — все, что они знали об этом мире. Мейстеры скажут тебе, что чардрева посвящены старым богам. Певцы верят, что это и есть старые боги. Когда певцы умирают, то становятся частью этих богов.
— Это... — наконец проговорил король Хиздар, — Это не... нам это не нравится... что это значит... это...
Сапожник поблагодарил ее, а старый каменщик поцеловал ей ногу, но ткачиха смотрела сурово и неприязненно. Она знает, что я лгу, подумала королева. Она знает, что я не могу их защитить. Астапор горит, и Миэрин будет следующим.
— Ты можешь спать на палубе или в трюме, где тебе больше нравится. Исилла найдет для тебя постель.
Шум становился всё громче. О боги, пожалуйста, хоть бы он шёл не за мной, молил он, отрывая крысиную лапку. За ним давно не приходили. Были и другие темницы, другие пленники. Иногда даже сквозь толстые каменные стены до него доносились их крики. Женщины кричат громче. Он пососал сырую косточку и попытался выплюнуть её, но она лишь сползла вниз по подбородку и запуталась в бороде. Уходите, молил он, уходите, пройдите мимо, пожалуйста, пожалуйста.