В ту ночь Призрак спал в изножье кровати, и на этот раз Джону не снилось, что он был волком. И все-таки сон был прерывист, он беспокойно метался несколько часов, прежде чем погрузился в кошмар. В нем была Джилли, плачущая, умоляющая его не трогать ее малышей, но он вырвал детей из ее рук и снес им головы. Затем поменял их местами и приказал ей пришить их на место.
Страх вновь всколыхнулся в нём, он тихонько завыл.
— Так сказала моя королева. Карликам не причинят вреда.
— В Винтерфелле Томмен сражался с Браном на деревянных мечах, — произнес Джон, вспоминая. — На нем было столько подушек, что его можно было принять за фаршированного гуся. Бран свалил его на землю, — он повернулся к окну и открыл ставни. Воздух снаружи был холодным и бодрящим, несмотря на пасмурное небо. — Но Бран мертв, а пухлый и розовощекий Томмен теперь сидит на Железном Троне с короной на золотых кудряшках.
— Я молилась, — ответила она девочке из Наата. — Скоро рассвет. Я бы поела, перед тем как принимать просителей.
Серсея не могла допустить такого. Она нужна своему сыну. Она нужна королевству. Она должна выйти на свободу, чего бы это ни стоило. Ее мир сжался до кельи в шесть квадратных футов, ночного горшка, бугристого тюфяка и тонкого — даже надежда согревает лучше — коричневого шерстяного одеяла, от которого зудела кожа. Но она все еще была наследницей лорда Тайвина, дочерью Утеса.