— Я хочу жить вечно в землях, где лето длится тысячу лет. Я хочу замок в облаках, откуда виден весь мир. Я хочу опять стать двадцатишестилетним. Когда мне было двадцать шесть, я мог сражаться весь день и трахаться всю ночь. То, чего люди хотят, не имеет значения.
Из земли можно сделать припарку, чтоб облегчить жар. Можно бросить в нее семена и вырастить зерно, чтобы накормить детей. Земля питает, а огонь — лишь поглощает, но дети, глупцы и юные девицы всегда выбирают огонь.
Хозяин грубо схватил ее за руку и рывком поставил на ноги, крича по-волантийски, и требуя ответить, кто заплатит за нанесенный ущерб.
— Уверяю тебя, править выдрами куда проще, чем людьми. А тюлени гораздо умнее. Нет, может, ты и прав. Наверное, мне лучше все же вернуться на Пайк. Есть на Харлоу те, кто будет рад моему возвращению. Найдутся такие и на Пайке. А на Черной Волне у Эурона нет друзей после того, как он убил лорда Бейелора. Я могла бы разыскать дядю Эйерона, поднять острова, — со дня выборов короля Мокроголового никто не видел, но его Утопленники утверждали, что он скрывается на Большом Вике и скоро объявится, чтобы обрушить гнев Утонувшего Бога на Вороньего Глаза и его приспешников.
— Я помню, в чем клялся. — Джон произнес: — Я — меч во тьме; я — дозорный на Стене; я — огонь, который разгоняет холод; я — свет, который приносит рассвет; я — рог, который будит спящих; я — щит, который охраняет царство людей. Вы теми же словами клялись?
— Если придется, — уверил Роггон сквозь огромную рыжую бороду.