– Я не могу простить себя за его смерть, и не могу простить его за то, что мы не вместе, – Ариан только крепче обнял ее, и Данирен продолжила, – я чувствую свою вину за то, что я жива, за то, что каждый миг я живу, а он нет.
И снова нимфа слабо улыбнулась. Ночь звала ее, манила свободой и танцем, звала… но лунный дворец искажал мелодию, и это позволяло отрешенно слушать звонкие напевы звезд, приглушенную песнь луны…
Ретан обернулся медленно и лениво, словно оборачивался на писк мыши, но, не забыв при этом достать меч.
Служанка лишь неодобрительно покачала головой, и, завязав шнуровку ее платья, неторопливо отправилась открывать двери.
– Разве смею я отказать моему мужу и господину? – мрачно ответила побледневшая правительница.
От боли на глаза навернулись слезы, к такому обращению она не привыкла, она никогда не знала, что мужчин можно бояться. Ретан зло смотрел на нее, и она понимала, что ей придется ответить.