Сейчас уже не только мы с Брутусом, но и Харри с Дином глядели на нее с ужасом.
Кэртис моргнул: такая возможность не приходила ему в голову.
— Выпустите меня, — заныл Уортон. Он переводил взгляд с Брута на Харри, потом на меня, и лицо его снова наливалось краской. — Я стану хорошо себя вести, говорю вам, я усвоил урок. Я… я… у-ум-ммм…
— Устойчивее к тем вещам, которые валят с ног всех остальных, как деревья, изъеденные изнутри термитами. Тебя и Мистера Джинглза. Когда он взял Мистера Джинглза в свои ладони.
Я сделал вид, что пью, подняв жестяную кружку (смятую по бокам многими сердитыми ударами о многие прутья решеток) к губам. Уортон соскочил с койки в мгновение ока, что меня не удивило. Этот трюк был не очень рискованным, большинство заключенных — убийцы, насильники, приговоренные к Олд Спарки, — сходят с ума по сладостям, и этот не был исключением.
— Надеюсь, твой папочка сильно ошибался по этому поводу, — сказал Брут, но, увы, — это не так. Когда поступил Джон Коффи, была ругань, и полнейшая буря, когда пришел Буйный Билл, — смешно, но, похоже, беды действительно являлись по три сразу. Рассказ о том, как мы познакомились с Буйным Биллом, как он, входя на Милю, пытался совершить убийство, еще предстоит. И довольно скоро.