— Она приходила раньше. Перси тоже ее видел. А Брут назвал Вилли-Пароходом.
Перси перестал трясти головой. Теперь он только смотрел. В его глазах застыли слезы. Наверное, это были слезы гнева и усталости. А может, мне просто хотелось так думать.
— Я думаю, что он будет держать язык за зубами, — сказал я.
Когда я проснулся и увидел, что полоса света, обычно лежащая в шесть утра на полу, уже перебралась к самой спинке моей кровати, то вскочил так быстро и в такой тревоге, что даже не заметил уколов артрита в бедренных суставах, коленях и в лодыжках. Я оделся как мог быстро и поспешил вниз в коридор к окну, выходящему на стоянку автомобилей сотрудников, в надежде, что место, где Долан оставляет свой «шевроле», окажется пустым. Иногда он опаздывает и на полчаса…
— В моей церкви называют это расплатой, а не уравновешиванием, — сказал я, — но, по-моему, суть одна.
Он молча повернулся, удивленно подняв брови.