— Не может быть, — сказала она и посмотрела на меня. — О Пол, этого не может… не может быть!
Перси отбросил волосы со лба, потом пригладил их своими изящными руками. Парню просто нравилось трогать волосы.
— Из того, что он говорят, хорошо, если я понимаю четверть.
Когда она пришла сегодня утром, скользя, как привидение, в своем белом махровом халате, я сидел на продавленном диване, колченогом, стоящем на том, что когда-то было ножками, и, сжимая колени изо всех сил, старался не дрожать, но озноб пробирал меня, как от сильного ветра. Мне было холодно везде, кроме паха, который словно горел, как призрак той «мочевой» инфекции, так портившей мне жизнь осенью 1932-го, — осенью Джона Коффи, Перси Уэтмора и Мистера Джинглза — дрессированной мыши.
— Он знает, к кому обратиться, — сказал Харри, — у него есть связи. Тебе придется отвечать за то, что отправил его с блока, и за то, что хотел заставить сделать какую-то реальную работу.
— Боже, да у него судороги, — прошептал Перси.