— А ну-ка, леди сида, взгляни на эту бесстыжую рожу! Не притворствует?
После чего встал и, покачиваясь, пошел восвояси.
Она будить охотника не стала. Полоснула по горлу во сне. Мы его так и нашли — улыбающимся. Добренькая она, росомаха. Я бы непременно разбудил врага, прежде чем убить. Чтобы тот прочувствовал. А ты?
Сида нервничала. Старалась не показывать. Только поминутно прикладывала наружную сторону правой ладони к щеке. Как будто боялась, что кольцо со среднего пальца — алый камень зачем-то замазан воском — вдруг исчезло. Вид у нее при этом становился нежный и удивительно беззащитный. Поймав взгляд Тристана, Учитель кривовато улыбнулась.
Клирику было паршивее всех. Во-первых, он если не знал, то хотя бы догадывался, что такое викинги в бою. Во-вторых, понятия не имел, на что способен сам. Случись набег вчера, полагал бы — ни на что. Но владение рапирой-мечом было. Рапиры — не было. Мечи были слишком коротки или слишком тяжелы. Не по восьмипунктовой силе эльфийки работенка — держать в вытянутой на уровне плеча руке два килограмма железа. Не секунду, не минуту — столько, сколько потребует бой. В руках, вместо привычного уже посоха, только ивовая палка. Ивовая палка против меча или топора.
Смотрит на ребенка. Бессмысленно воркует, как ухитряются только матери. Уси-сюси. С самой такое было… Хотя не настолько и не по приемышу. Не слышит! Анна заглянула в склоненное к младенцу лицо. В глазах сиды стоял волшебный май. Бесконечное счастье. Бесконечная радость. Ни тени мысли…