Король расспрашивал про мангонель, граф Окта интересовался колесницей — и оба получали ответы туманные и нечеткие. Небо темнело, мир вокруг наполнялся красками. Собеседники наконец достаточно захмелели, чтобы продолжить разговоры между собой, не обращая внимания на скучающую Немайн.
Барабанный оркестр на крыше стих за полночь. И Эйлет настороженно приподнялась в постели.
— В строгом смысле единственная девушка тут вы.
— Я сейчас не смогу, наверное. Тогда-то я была тобой. А теперь — теперь у меня даже и настойки нет.
— Мы тренируемся, — сообщила сида, и брезгливо дернула ушами. Как если бы не в шахматы играла, а нужник чистила.
Отказывать — значило подтвердить, что сида обиделась. После чего все неприятности будущих десяти лет будут приписаны ведовству фэйри. Разделить трапезу — значило заключить мир. Не навсегда, и даже — не надолго. Но преломившим хлеб для новой вражды нужен хотя бы повод. Одна беда — национальная хлебосольность и разговорчивость валлийцев. Когда б в гости ни пришел — уйдешь утром.