– Прикажи, Костя, если приедет Рябинин купец – я ему велел нынче приехать, – принять и подождать…
Что ж это значило? Это значило, что он жил хорошо, но думал дурно.
Вронский взглянул на них, нахмурился и, как будто не заметив их, косясь на книгу, стал есть и читать вместе.
– Нет, эта крикса превосходна! Неужели вы сами слышали?
– Ах, я что думала? Я думала о Москве, о твоем затылке.
– Ну, как же! Ну, князь Чеченский, известный. Ну, все равно. Вот он всегда на бильярде играет. Он еще года три тому назад не был в шлюпиках и храбрился. И сам других шлюпиками называл. Только приезжает он раз, а швейцар наш… ты знаешь, Василий? Ну, этот толстый. Он бонмотист большой. Вот и спрашивает князь Чеченский у него: «Ну что, Василий, кто да кто приехал? А шлюпики есть?» А он ему говорит: «Вы третий». Да, брат, так-то!