Вернувшись домой и найдя всех вполне благополучными и особенно милыми, Дарья Александровна с большим оживлением рассказывала про свою поездку, про то, как ее хорошо принимали, про роскошь и хороший вкус жизни Вронских, про их увеселения и не давала никому слова сказать против них.
– Что, далеко ли, Михайла? – спросила Дарья Александровна у конторщика, чтобы развлечься от пугавших ее мыслей.
– Я только знаю, – сказал Левин, – что я не видал лучше воспитанных детей, чем ваши, и не желал бы детей лучше ваших.
– Да, я слышал…. Какая скоропостижная смерть, – сказал Левин.
– Вот так штука! – смеясь, сказал Щербацкий. – Я только приготовился начинать.
Анна чуть заметно улыбнулась, но не отвечала ему.