– Ну, вот видите, как она взволнована, – сказал англичанин.
– Ты понимаешь, что я последний об этом услышу.
– И не думала и не думает выходить замуж, а она очень больна, и доктора послали ее за границу. Даже боятся за ее жизнь.
Вронский, оставшись один, встал со стула и принялся ходить по комнате.
– И оставлю! И давно пора, и убирайся ты к черту! И очень жалею, что приехал!
Сзади Левина шел молодой Мишка. Миловидное молодое лицо его, обвязанное по волосам жгутом свежей травы, все работало от усилий; но как только взглядывали на него, он улыбался. Он, видимо, готов был умереть скорее, чем признаться, что ему трудно.