– Да будет тебе ходить по жаре, – говорил ему Сергей Иванович.
– И знаешь, прелести в жизни меньше, когда думаешь о смерти, – но спокойнее.
Она, вытянув лицо и полузакрыв глаза, быстро изменила выражение лица, сложила руки, и Вронский в ее красивом лице вдруг увидал то самое выражение лица, с которым поклонился ему Алексей Александрович. Он улыбнулся, а она весело засмеялась тем милым грудным смехом, который был одною из главных ее прелестей.
– А! – вскрикнул князь, увидав московского полковника, стоявшего около, и, поклонившись госпоже Шталь, отошел с дочерью и с присоединившимся к ним московским полковником.
Она посмотрела на него, очевидно не слушая того, что он говорил.
– То, о чем вы сейчас говорили, была ошибка, а не любовь.