Вошел секретарь с фамильярною почтительностью и некоторым, общим всем секретарям, скромным сознанием своего превосходства пред начальником в знании дел, подошел с бумагами к Облонскому и стал, под видом вопроса, объяснять какое-то затруднение. Степан Аркадьич, не дослушав, положил ласково свою руку на рукав секретаря.
– И главное, что гораздо больше страха и жалости, чем удовольствия. Нынче после этого страха во время грозы я понял, как я люблю его.
– Как можно быть равнодушным! – сказала Лидия Ивановна.
Найдя свободное место у перил, Левин перегнулся и стал смотреть и слушать.
– А правда, что Власьева меньшая выходит за Топова?
– Нет, она ничего не говорила ни про того, ни про другого; она слишком горда. Но я знаю, что все от этого…