– Неужели? – сказал Вронский. – Она будет очень рада. Я бы сейчас поехал домой, – прибавил он, – но Яшвин меня беспокоит, и я хочу побыть тут, пока он кончит.
Алексей Александрович подал ему руку, не удерживая слез, которые лились из его глаз.
– Что? что? – спрашивал он, уж зная вперед, что.
– Я хотел… – Он замолчал было, но вдруг, вспомнив Кити и все, что было, решительно глядя ему в глаза, сказал: – Я велел вам закладывать лошадей.
Кити испуганно и вопросительно остановила свои глаза на лице Вареньки.
При этих словах лицо Левина вдруг просияло улыбкой, тою, которая близка к слезам умиления.