Пожалуй, самое желанное – свое собственное дело. Не бизнес, а именно дело. Работа, которая доставляет удовольствие, где ты сам себе начальник. То есть не совсем слуга у господина Шарля… Что-то вроде кафе братьев-моряков, но не оно само. Во-первых, это не его дело, во-вторых, кондитером ему становиться не хотелось.
Сеньор Франсуа нисколько не удивился незваным гостям. Поблескивая черными стеклами очков, он распорядился, чтобы вещи господина Шарля отнесли в "его комнату", а Димке нашли комнатушку в помещениях для слуг. Ну как – комнатушку. Скромное такое обиталище метров этак тридцать. Сеньор Франсуа не экономил даже на слугах…
Они увидели, как оставленный без присмотра преступник шагнул в их сторону – Димка спускался с крыльца – и оскалился.
Ведь не убит, еще есть надежда… Вернется.
– Вон видишь – карета, – мимо беседующих действительно проехала карета, – Это карета, которую послали за господином Трррррр. Он сейчас у себя дома. Если ты побежишь за ней, то она приведет тебя как раз к нужному тебе человеку.
В ультиматуме предлагалось следующее: после долгого обоснования своих претензий к королю – в которых прозвучало и уже знакомое Димке повешение мятежников вдоль дороги – королю предлагалось снять с себя корону. Просто и незамысловато. В обмен на это королю обещалось: честный и беспристрастный суд над ним, гарантии того, что до суда ему не будет причинен никакой вред, также не будет причинен вред, если по результатам суда его признают невиновным. Также в ультиматуме было обращение к дворянам королевства – как подчеркивалось, ко всем дворянам – с предложением отказаться от дворянских привилегий. Шел длинный список привилегий, где вместе с барщиной и оброком была такая экзотика как обязанность печь хлеб только в печи сеньора, раздельный суд для различных сословий, запрет на получение офицерских должностей недворянам и прочее. Вообще-то, экзотикой это было для Димки, а для местных жителей – грустная реальность. В конце напоминалось, что королеву тоже ожидает суд, так как ее обвиняют в массовых убийствах и поджог, однако обязательство неприкосновенности распространяется и на нее. В последних строках было личное напоминание генералу Юберу, что если он будет виновен в смерти хотя бы одного из восставших, то также подвергнется суду, причем товарищ Речник не обещает ему успешного исхода такого суда. Гарантий того, что все обещанное – не пустые слова, товарищ Речник не давал. Если же указанные требования не будут выполнены, товарищ Речник не обещал, что все, находящиеся во дворце в момент штурма, не пострадают. Здесь он гарантий не давал вовсе.