Наконец, Димка откровенно выдохся и гвардейцы отослали его отдохнуть и приходить, когда он наберется сил.
В приемную вошла королева. Димка понял, что погибает…
"Если когда-нибудь я буду писать мемуары, – думал Димка, – так и напишу: первые дни революции были пропитаны для меня запахом блинов".
– Просто скажи ему это. Так, значит, ты согласен стать начальником особого революционного сыска?
Только Димке не до колец. Боль его выворачивает, жуткая боль. Такое чувство, как будто через мясорубку проворачивают, каждая клеточка болит. Слезы глаза заливают, только вспышки света от колец видны: раз, раз, раз…
Во дворце господин Шарль завел Димку в небольшую проходную комнату, непонятного назначения и оставил его под присмотром эльфа Этьена. Тут стояли стулья, обитые красной кожей, но их тоненькие ножки не вызывали желания присесть. Димка торчал в углу, чувствуя себя чучелом медведя. Напугал одну служанку, которая и вправду приняла его за чучело и потянулась потрогать. Считал проходящих туда-сюда людей. Пытался думать о чем-то полезном, например, чем он будет заниматься, если все пройдет успешно и король действительно выдаст ему разрешение открыть мастерскую. Думалось плохо, мандраж колотил. Этьен курил одну сигару за другой. Время тянулось, как жвачка…