— Можешь быть спокоен. — Я похлопала крыса по плечу. — Тебя хоть как зовут-то, герой?
— О! — Я выудила из кучи еще одну. — «Дикая баба», это кто?
— Естественно, — оскалил клыки вампир. — Вот и тебя позвал, чтобы по-тихому закусать до смерти. — И полез к шее.
— М-мне в-в архив. — Дрожа душой, промямлила я, проклиная себя за то, что вообще додумалась прийти сюда одна. Крутые лестницы были покрыты слизью, разбиты и выщерблены так, словно сто чертей катали по ним пудовые гири, плевались, выпивали, сморкались, одним словом, веселились. Узкие коридоры заросли мхом. Стены сочились подозрительного цвета жижей. А с потолка время от времени валились жирные лоснящиеся слизни, падали в клубящийся по полу туман, густой, непрозрачный и вонючий. Камеры-отнорки были забиты ящиками и бочками. Ледяной сквозняк бодрил мурашек на спине. В темной дали слышалось бормотание и плач.
— Она рехнулась! — воскликнула Алия, но Аэрон словно ее не слышал.
Скрипнула дверь, и мы резко поменяли тему разговора. Вернулись Велий и Геронтий.