Затаив дыхание, он подключил провод от детонатора и динамитной шашки к одной из кнопок на прищепке. Теперь настала очередь взяться за второй провод.
— Чёрта с два, Бейкерсфелд. Я концессионер, не забывайте об этом.
Сработало — как и рассчитывал Эллиот Фримантл. Теперь всё пойдёт по заведённому образцу. В ближайшие полчаса большинство соглашений, лежавших в его портфеле, будет подписано, а остальные унесут домой, там их обсудят и, скорей всего, завтра отправят ему по почте. Эти люди не боялись подписывать бумаги или обращаться в суд: они привыкли к тому и к другому, когда приобретали свои дома. Да и сто долларов — не такая уж крупная сумма. Кое-кому она может даже показаться заниженной. И лишь немногим придёт в голову заняться подсчётом, который проделал в уме Эллиот Фримантл. Но даже если они и поднимут разговор об общей сумме, он всегда может сказать, что столь высокий гонорар объясняется тем, что ему придётся защищать слишком много народу.
Цепи и тросы, соединявшие ось прицепа со вторым грузовиком, натянулись. Третий грузовик придвинулся к самой крыше фургона. Колёса всех трёх грузовиков скользили по мокрому, уже плотно утрамбованному снегу. Автокар и прицеп сдвинулись ещё фута на два под нестройное «ура» стоявшей вокруг толпы. Телевизионщики снова заработали; свет их прожекторов создавал дополнительное освещение.
Впереди, слева от прохода, миссис Квонсетт увидела незанятое среднее кресло в одном из трёхместных рядов. Обладая немалым опытом по части полётов «зайцем», маленькая старушка из Сан-Диего давно успела заметить, что именно эти средние места чаще всего остаются свободными, если проданы не все билеты; объяснялось это тем, что большинство пассажиров предпочитает сидеть у прохода или возле окна.
— Снегоочистителям и грейдерам дано указание убрать самолёт «Аэрео-Мехикан» с полосы. Сообщите Патрони, чтобы немедленно выключил двигатели. Скажите ему: если может, пусть вылезает оттуда, если не может — пусть держится покрепче. Не отключайтесь — как только полоса освободится, нужно будет посоветоваться.