— О, Господи, — простонал Курт обреченно, закрыв лицо ладонью. — Этого еще не хватало…
На то, как помятый согнувшийся пополам Хольц попытается исполнить указание буквально, Курт смотреть не стал, удалившись в занимаемую им комнату и заперев за собою дверь. Ночью в нее постучат, придется подниматься и отпирать, однако многие неприятные события в жизни сделали эти движения, и без того привычные, почти механическими и бездумными — повернуть ключ, уходя, и опустить засов, войдя внутрь. По той же причине не мог он и уснуть в присутствии постороннего в своей комнате, посему перед нынешней бессонной ночью надо было привести расстроенный работой организм в относительную норму, а стало быть, наконец-то исполнить приказ вышестоящего.
— Так. Стало быть, вы пришли к нему рано. Это ваше обыкновенное поведение — являться в комнату сына ранним утром?
— Agimus Tibi gratias, omnipotens Deus, - прошептал отец Юрген с облегченным вздохом, осенив себя крестом неторопливо и тщательно, словно мальчишка на первом в своей жизни причастии. — Consummatum est… Но, как я вижу, далось вам это нелегко.
— Почему? — вновь вклинился Курт и, выслушав в очередной раз уже знакомую историю без каких-либо существенных перемен в линии сюжета, изобразил лицом бурную деятельность мозга. — Неправдоподобно, — выдал он, наконец, свое заключение, и Барбара обиженно нахмурилась.