— Есть свидетели того, что этот нож ты нашел именно на свалке? — уточнил Керн, и он усмехнулся.
— Я не о том; ведь есть же у тебя друзья, хоть приятели, кроме Штефана? Им ты не рассказывал?
— Стерли следы… — задумчиво повторил Курт, разглядывая пол под ногами и в раздражении постукивая пальцами по столу, морщась от все сильнее разгорающейся боли над переносицей. — И такие следы тоже можно стереть — так ты сказал… Да?
— И не будет, — хохотнул кто-то; Курт кивнул.
На подъезде к городу Курт уловил суету среди стражей, и, когда два вооруженных всадника с многодневной небритостью, изгвазданных кровью и грязью с головы до ног, сунулись в ворота, путь им преградили трое, смотрящие недобро и опасливо. В иное время он отнесся бы к подобной осмотрительности с пониманием, однако сейчас, когда усталость почти достигла своего предела, а раздражение, переходящее в злость на всех и все в этом мире, было готово перелиться через край, последнее, чего ему хотелось — это препирательств со служаками из городской стражи.
— Да, я понимаю, — перебил теперь он. — Но я не норовлю всего лишь избавить от суда бывшего сообщника.