— Не пытайтесь прикинуться — ни мертвым, ни раненым вы не являетесь. Я бы почувствовал. Бросьте; не разочаровывайте меня, я был о вашей смышлености лучшего мнения.
— Потому что это — другое, — откликнулся тот уверенно. — Потому что одно дело — лавку обнести, а другое — колдовскими штучками людей морить за просто так, от скуки. Я и тогда тебе это сказал.
— Я — нет, — отозвался он. — Поэтому мне такого и не прикажут; для этого у нас есть такие, как он. Кто не думает. Кто пойдет — и убьет.
Несколько секунд он стоял неподвижно, глядя в мостовую под ногами, а потом молча двинулся прочь, через площадь мимо возводящегося помоста.
— Второе, — подтвердил Курт, — заключается в том, что здесь чувствуется рука… христианина. Извращенного, пораженного злом, если угодно, но…
— Быть может, потому, что пересчитали столбы?.. Ты никак не осмыслишь, что донос в Инквизицию — не предел мечтаний любого обывателя, а уж дознание по соседству — вовсе навроде мелкого Апокалипсиса… Тебе уже не кажется, что здесь все в порядке?