— «Это же Гессе», — тяжело вздохнул шарфюрер легко узнаваемым полушепотом. — Отец Бенедикт предположил, что, коли уж ты так засуетился, стало быть, близится завершение расследования, в которое ты ввязался, что, в свою очередь, «означает много крови и необходимость в содействии». Ошибся он, я так погляжу, во всем — крови маловато, да и управился ты безо всякой поддержки… Третий ваш — в Хамельне?
— Она уверена, — просто ответил Курт сам себе.
— Выставить? — с готовностью подхватился страж, и Курт вздохнул.
В последние пару месяцев, правда, ситуация исправилась — по завершении прошлого расследования Курт обрел немалый praemium за осуществленное сверх меры искусно дознание (во многом благодаря запросам Вальтера Керна, надо отдать ему должное), да и сам помощник (по запросу теперь уже следователя Гессе) был одарен платой за исполняемую в течение тридцати одного дня работу агента Конгрегации, а также переведен на более приемлемое обеспечение, равное затратам на среднего курсанта академии. Однако даже у таких денежных средств имелась нехорошая tendentia со временем иссякать, и теперь, усаживаясь за стол студенческого трактирчика и здороваясь с хозяином, Курт мысленно вздыхал, раздумывая над финансовым резоном строгих постов.
— Там в распадке их кони, — сообщил Бруно, обгорелой веткой шевеля еще дымящиеся угли. — С вещами у седел. Думаю, захочешь осмотреть, прежде чем… Флейты нет. Разве что среди мелкого пепла какие крошки, но отличить их от прочего…
— Да, если ты, как обещал, расскажешь, почему мы здесь.