В самый последний момент я успел вспомнить, что если я эту руку ему сейчас тут оторву, как мне хотелось, то он заляпает кровью всё моё платье. Это нехорошо. Поэтому Крыс отделался лишь тройным переломом.
Чего говоришь, Лен? Я задумалась. Чего? Руки замёрзли? Так щит повесь, ты ведь умеешь. Что за бред, зачем ты её экономишь? Я всегда тебе маны накачаю, сколько хочешь. Об меня? Дурость какая. Ладно, ладно, не обижайся! Иди, грейся об меня, раз так хочешь. Суй под куртку, там тепло. Ну… можно и под кофту. Вправду руки холодные. И… ох… Лена… куда ты лезешь? Охх… Знаешь, Лена, я вспомнила. У меня тоже руки замёрзли. Пусти погреться, а…
— Чтобы сделать говорливого зомби — обязательно. Если убить без пытки или найти труп, то будет низкий зомби.
Опять тебя понесло, старый идиот! Ты что сделать должен, а? Не ругайся, шизофрения. Сейчас вспомню.
Когда Крыс насосался и, закашлявшись, выпустил бутылку из своих губ, я подёргал Вована за рукав и жестами показал ему, что мне нужен здравур. Тот, кажется, несколько удивился, но всё равно без колебаний поделился со мной. Достал из машины пустой пакет и дал его мне. А я в него сложил полдюжины бутылок из запаса Вована. Тот и глазом не моргнул. Даже и не намекнул мне, что ему жалко отдавать эти бутылки. Добрейшей души человек! Не то, что жадная торговка из лавки.
— Ах, вот Вы про что. Да, нас это тоже поначалу поставило в тупик. Монитор показывает стоящую на подоконнике кастрюлю. А находящийся в шаге от неё человек говорит, что не замечает её. Нашёл буквально на ощупь, по подсказкам наблюдателя. Трудно было только снять крышку. Дальше он всё увидел.