— Ну не знаю, зачем. Ведуна спрашивай, а не меня. Да только поехал — это точно. Вон, следы свежие вглубь ведут. А обратно нету! — долговязый снова ткнул пальцем в сторону болота.
Тоска огромными щипцами сдавила грудную клетку. И вот что мы получили в результате нашего бравого (ирония) полета за аккаунтом: один; ни кола, ни двора; половина способностей утеряна; даже те приятели и Криса, которыми обзавелся в гномляндии, наверное, обо мне уже почти не думают — слишком много лет, как сказала мне Карина, я валяюсь в этой вонючей и отвратной тюряге. Да еще и недосягаемая конфетка в виде админского аккаунта к носу привязана! Меня всего аж заколотило. Тоска, досада, злость, отвращение, агрессия — все перемешалось, и кони и люди.
— Бывает. — Карина невольно заинтересовалась моими вопросами.
— Я не об этом, — хмыкнул Инжи. — Я о ситуации в целом. И, кстати, почему ты называешь его то чародеем, то искусником?
Внезапно забеспокоились лошади, стали вырываться, громко ржать. Ноги им не опутывали, так как каждая лошадь была приучена далеко не отлучаться от своего хозяина, да и не бывало такого, чтобы животные, испугавшись ночных хищников — шакалов, будучи в табуне, убегали. Скорее шакалам не поздоровится, если они найдут в себе решимость приблизиться к скакунам степи… Но сейчас два охранника ничего не смогли сделать — сорвавшись с места табун с громким ржанием, будто пытаясь о чем-то предупредить своих оставляемых хозяев, поскакал обратно в степь. На шум из шатров стали выскакивать или подниматься от почти погасших костров орки. Разосланные опытными воинами разведчики в разные стороны (пешком — увы, ни одна лошадь не пожелала остаться со своим хозяином), не обнаружили никакой опасности.
Повозку перекосило, поклажа посыпалась в воду, Толлеус еле удержался за борт.