Доковыляв до одной из главных улиц, Толлеус сразу же поймал экипаж из тех, что всегда готовы подвезти приличного человека за пару монет. Очень удачно, надо сказать — старик изрядно устал, да и солнечное пекло недвусмысленно намекало о скорой грозе.
Около недели я «осматривался», а по сути выдаивал по капле информацию из Карины, попутно изучая наши замагиченные кандалы-лежанки. Уже через пару дней я привел свой демонский в соответствие с произношением девушки. Через биокомп узнал, что нахожусь на другом материке. Долго смотрел на схематичную картинку планеты, пытаясь сообразить, как сюда попал. Но так ни до чего и не додумался. Стучаться к инфосерверу пока не рисковал: для этого надо было выйти в инфосеть, а я пока не прошел «реабилитационный период», рекомендованный биокомпом. Хотя на второй день я все-таки рискнул выйти в инфосеть, но продержался недолго и, ничего не успев сделать, потерял сознание. Сколько времени я тут нахожусь, тоже было непонятно. В биокомпе отслеживание временных интервалов как-то странно организованно. В нашей технике на этом все держится, а здесь непонятное что-то. В слова Карины, что меня держат в темнице больше нескольких лет, как-то плохо верилось. Разобрался и со своим дракончиком. Оказывается, в пассивном режиме он вытягивал вещества, необходимые организму, из всего, до чего мог дотянуться, не делая различий между живыми существами и неодушевленными предметами. В результате чего некоторые из узников умерли. Мысленно я только пожал плечами: а кому в тюрьме легко? И поглубже загнал чувство вины: «а ля гер, ком а ля гер», как говорится. Правда, все же ограничил его, чтобы не трогал людей. Сейчас, когда я очнулся, и радиус, в котором он мог хозяйничать, увеличился до приблизительно пары сотен метров, была опасность, что не на шутку разошедшийся дракончик кого-нибудь уконтропупит. Зато он вовсю отрывался на неживых предметах, так что у надсмотрщиков или неудачно прошедших под окнами тюрьмы прохожих частенько портилась еда, из которой пропадали нужные мне вещества. Даже Карина к концу недели заметила, что мои ребра перестали так сильно выпирать, как раньше.
Ник же следующие несколько дней просто ушел в себя и почти не реагировал на ее вопросы. Карина даже стала бояться, что он окончательно ушел… Может, стоило согласиться с его предложением? Вдруг все прошло бы нормально? Если вообще получилось бы. Она уже не знала, что думать, и тупо продолжала напрягать мышцы рук, ног… Девушка удивилась, насколько она ослабела — вряд ли бы она смогла сейчас не только грациозно, а вообще пройтись по комнате… Эта мысль ее разозлила и она, несмотря на начавшие болеть мышцы, сжав зубы, с остервенением бросилась бороться с предавшим ее организмом…
— Называется статическая гимнастика: постоянно напрягаешь и расслабляешь мышцы рук, ног, тела. — И добавил про себя, — Хоть делом будет занята, а не фигней маяться…
Ладно. У меня в памяти хранится плетение иллюзии меня самого, когда-то созданное Умником на экзамене, плюс моя собственная разработка — почти трехмерный мишка, тоже, в принципе, неплохо проработанный. Если сильно менять иллюзию я не могу, то простейший морфинг одного изображения в другое — запросто. Причем именно «простейший» — без промежуточной деформации картинки, а быстрое затухание одного изображения и появление другого. Так, приступим.