Фонарь Комарова, давно уже мерцавший, потух. Но несмотря на укоризненный взгляд проводника, руссийский шпион стоял задумчиво, вовсе светом не озаботившись. Да и все мы так стояли, позабыв о своих страхах и бедах, не чувствуя грязи, тело облепившей. Стояли, глядя на каменные столбы, едва различимые во тьме. Не постичь, а ощутить пытаясь, что же они чувствовали: одиннадцать предавших и одиннадцать раскаявшихся. Те, кто отступил от Искупителя, на римский престол шагнувшего, и те, кто за ним пошел.