– Четыре тыщи, – сказал сержант. – До монетки считать не буду, поверю.
– В планёр! – скомандовал стражник, на миг прерывая стрельбу. – Их слишком много!
Я глянул на Комарова – как он надумал выпутываться? Но Фарид к дверям идти и не собирался. Вслед за своим спутником, которого даже не счел нужным представить, он двигался к неприметной служебной двери, ведущей в глубь театра. Несколько служителей, наблюдавших за нами, почему-то быстро отвернулись.
Мы уселись на камнях, Антуан укрепил свечу перед нами, у самого берега, достал кисет и трубку. Закурил. Я не спешил. Спать мне все равно не хотелось, пусть и неправильно это было.
– Замечательно! – отозвался Жан. – Заползай!
У меня так полегчало на душе, что я не сразу осознал – Маркус с кем-то спорит.