Вот какая ранимая психика у военных. Поэтому они крайне чувствительны к ритуалам, церемониалам и знаковым датам.
– Мне не в чем, – пожаловался Коля, зябко кутаясь в больничный халат. – Только «парадка» осталась. Дай хабэшку какую-нибудь.
– Совсем, – процедил Кудинов, глядя в сторону и нещадно жуя сигарету.
Да, отвечу на естественные вопросы. Откуда взялась травма колена? Справку о ней устроил мой покойный ныне двоюродный дед, крупный травматолог. Бывший фронтовой хирург, он встретил меня словами: «Наконец-то взялся за ум!». И заметно обиделся, когда я объяснил, что служить буду, только позже. А где работали мои родители, что у них нашлись контакты в армии? Как бы вам сказать… У них могли найтись контакты где угодно. Есть такая вредная профессия – художник-реставратор. Действительно вредная, дышать растворителями не подарок. В советское время хороший реставратор мог очень многое. Мы жили не шикарно, но деньги тут не главное. В СССР вообще деньги мало что решали. Все решали связи.
– Понял, проверка связи! – продекламировал Вдовин. – Я вас слышу хорошо, отлично, за-ме-ча-тель-но! Как вы меня слышите, я «Смета»!
«Найдем» в армии всегда означает «найдем то, что плохо лежит».