Украину накрыла мирная ночь, оглашаемая храпом славянских воинов, крепко вломивших натовской гадине.
– Тут Вдовина не переплюнуть. У него теперь навечно первое место и большая дерьмовая медаль.
В общем, сидя «на угрешке», я был относительно спокоен. Даже если ушлют случайно на мыс Шмидта – не домашний мальчик, не пропаду. Моя ангельская внешность интеллигентного юноши была обманчива. За короткую свою жизнь я успел поработать в типографии и на элеваторе, умел обращаться с навозом и цементным раствором, мог что угодно покрасить, многое починить, и даже как-то в драке сломал человеку ногу. Вдобавок, я категорически не боялся никакого начальства. Нет, такие не пропадают.
Старослужащие взяли кисти и начали очень медленно и невероятно тщательно красить бордюрные камни. Понятно было, что до ночи они с задачей справятся, но при этом надорвутся на всю оставшуюся жизнь.
Непосвященному могло показаться, что майор чихнул. На самом деле он позвал командира машины. Вообще-то, пращуры сержанта носили корейскую фамилию Тхай, но когда его дедушке выписывали советский паспорт, вышла ошибка. Новоявленный Тхя подумал и сказал: а что, хорошая фамилия, вполне корейская и, главное, очень редкая… Если сержанта хотели обидеть, то называли «Тх», а капитан Мужецкий, известный пристрастием к кличкам, обзывал его «Тхмяк». У Тхя были лукавые глаза-щелочки и плоское маловыразительное лицо, умевшее, тем не менее, открыто и заразительно улыбаться.