Тут появился моложавый и веселый капитан в лихо заломленной фуражке.
Впереди шагали старшие призывы. Тут были не очень добрые люди, и откровенно злые люди, и просто дураки, и сволочь бессовестная – за многими приходилось следить, чтобы они не довели молодого бойца до попытки дезертирства. Но вся эта разношерстица шла, будто намагниченная, подивиться на редкое издевательство. И у распоследней нашей гниды лицо было удивленное: ишь ты, надо же!
– Ну, давай открывалку, – сказал Косяк, уже предчувствуя ответ.
Об этом я и просил рассказать своих респондентов. Огрубляя и округляя, картину я получил однозначную. Все опрошенные утверждали: во сне их угнетала дикая, чудовищная несправедливость происходящего.
– Вчера прапорщик ударил деда за курение в туалете. Фанеру ему пробил. Едва в очко не вколотил. Я чуть не помер.
– Постригись, – сказал Верчич. – А то пожалеешь.