Я за всю службу обращался к врачу трижды, и ни разу меня не послали к черту. Хотя второй повод был просто анекдотический. Но давайте по порядку.
Кто бы мог подумать, что назавтра кунг попытается убить меня другим способом, куда более коварным.
В плацкартном вагоне царило истеричное веселье. Немногие припрятали водку и теперь ее пили, скупо угощая соседей. Кому не досталось, жевали последнюю на долгое время домашнюю еду, извлеченную из рюкзаков. Для некоторых – вообще последнюю, только они об этом не догадывались. Было тесно, зато тепло. По проходу вдруг пробежали куда-то странные люди в меховых шапках и полосатых халатах до пят. Ух ты, настоящие узбеки. Толстые, должно быть, халаты, если узбеки ходят в них при температуре минус пятнадцать… Так мы с узбеками будем служить? Куда мы вообще едем, мать-перемать?
С коммутатора доносилась обычная деловая ругань: «Неделю связи с городом нет, трам-тарарам, да я ему, скотине, глаз на жопу натяну…». Пахло канифолью и почему-то чесноком. Высунулся Шнейдер.
Понятно. То есть непонятно, как я вобще сюда дошел.
– Теперь гуляй, а я сделаю нам поджарочку, – сказал Косяк, забирая нож. – Или не гуляй, смотри и учись.