Прапорщик сильно ударил деда кулаком в грудь. Тот едва не упал задом в сортирное «очко», но успел схватиться за загородку.
А то мало ли, чего напишут в ответ из Московского Государственного Института. Вдруг еще матом пошлют.
– А вы не обращайте внимания. Из этих… – он ткнул пальцем за спину, – никогда не получатся десантники!
Оставаться на международном отделении имело смысл, чтобы впоследствии устроиться туда, откуда «посылают за границу». Но кому нужен этот журавль в небе, когда в руки сама просится синица размером с курицу? Уже на втором курсе половину отделения было днем с огнем не сыскать: люди зарабатывали себе имя и нарабатывали связи. Их фамилии появлялись на полосах центральных газет.
А что было в реальности? На самом деле, мне страсть как не хотелось доучиваться два с половиной года на факультете журналистики! Вскоре я это осознал до глубины души, но тогда еще не вполне понимал.
Кино действовало на солдатские мозги прямолинейно и мощно. После «Греческой смоковницы» народ побежал к женскому общежитию, про которое давно забыли, потому что оно было неудобное – приходилось лазать в окна второго этажа. А после «MadMax-2» наш героический Взвод Обслуживания И Хранения вдруг построился и утопал в парк техники. Бригада провожала ВОХ круглыми глазами. Ребята позже объяснили: «Мы хотели посмотреть, хватит ли у нас железа склепать пару таких же таратаек».