Вернулся Косяк почти счастливым. С полными котелками вкусной каши, в которой местами угадывались мясные жилки.
Стрижка вышла феерическая: волосы буквально через один длинный-короткий, длинный-короткий. Дедам очень понравилось. Исламов так расчувствовался, что схватил пригоршню срезанных волос и попытался затолкать мне в рот.
У них там была легкая дедовщинка, и они представляли, как это должно выглядеть в суровом варианте.
– Гена, – сказал я строго. – Как ты думаешь, если художник назвал картину «Черный квадрат», неужели она квадратная? И стали бы искусствоведы столько носиться с каким-то квадратом, пусть и черным? В том-то и прикол, что это очень сложный объект.
Мне еще маленькому объяснили: нет в мире недостижимого, просто вкалывать надо и не бояться ставить перед собой высокие цели. И я видел, с кого брать пример: кругом были профессионалы, яркие и сильные люди, что-то умеющие делать лучше всех. Знакомые у родителей попадались очень разные. Когда я служил в ББМ, дежурного по части чуть не хватил кондратий: позвонил Иосиф Кобзон спросить, как у меня дела. Ну, он был проездом в Белой Церкви – и звякнул. А я, матёрый сержантище, дрых где-то, вот и не поговорили. Кстати, Иосиф Давыдович, золотой вы человек, спасибо вам огромное за всё.
– Кононенко! – скомандовал Масякин голосом матерого полководца. – Поехали!