Пашка любит разговаривать с этой женщиной. Она хорошо слушает.
Так что через шесть дней выздоровевший Защитник ненадолго покинул землю русичей, клятвенно пообещав провожавшим его монахам вскоре вернуться.
Он завидовал просторным террасам, уставленным столами с изысканными закусками, вычурной черепичной крыше и нарядной женщине, которую запомнил еще с момента их появления здесь — супруге хозяина. И зависть эта была настолько черна, что все здешнее великолепие ему хотелось созерцать в виде обломков, руин и бездыханных тел.
Весь следующий день ушел на попытки разобраться в ситуации. Сразу выяснилось, что мы думаем о разном — если я пытался понять, зачем мы понадобились Патрику, то Тамара искала ответ на вопрос — а какую пользу он может принести нам?
— Это от инерции мышления. Ну зачем, скажи на милость, давать человеку деньги, если он все равно не будет помнить, откуда они у него взялись? Это уже прямо садизм какой-то получится. А отпускать, не стерев память о допросе — идиотизм.
— Не думаю, — пожал плечами Патрик. — Слава, например, тоже почти все это время жил в столице, правда, не в Москве и не в Питере. В очень далекой столице, нельзя даже было весточку послать.