Патрикеев вышел на середину помещения и раздвинул принесенный с собой туристический стульчик. После чего сел, достал из сумки мощный светодиодный фонарь и включил его, поставив на пол и направив луч в потолок. Камера озарилась мертвенным бело-голубым светом, и пленник завозился, выпутываясь из того, в чем он был завернут.
Старшина чуть смутился, что друг застукал его за таким детским чтивом, но Патрик, кажется, говорил серьезно.
— Шестьдесят шесть. Пытался я ее в бои не пускать, да разве такую бабку удержишь? Впрочем, снайпером она была каких мало. С шестисот метров из агровской винтовки пули чуть ли не одна в одну клала! И зрение у нее было, как у орла, она за восемь метров буквы в моем военном билете видела. В общем, редкая была теща, а сейчас, значит, в память о ней стоит город Грозный.
— Господи, да что же хуже-то может быть? — чуть не взвыл старшина.
— Да мы все отправимся, — заверяет Максим.
— Как птица? То есть крылья с перьями… тушку тоже придется перьями покрывать… метаболизм менять на птичий…