– С малой! – успокоил гонец. – Хочет поклониться праху павших воев, панихиду отслужить. Митрополит с ним!
«Георгий, старый пьяница! – подумал логофет со злостью. – Твое счастье, что перерезал себе горло, я бы лично тебя пытал!»
Оставшиеся рэкетиры бросают кобылку, бегут ко мне. По пути суют руки в карманы. Ножи! «Нож – это очень опасно! – учил дядя Саша. – Проигрывает в длине, но выигрывает в маневренности…» Наплевать! Мне все равно.
– Прощаются, – тихо сказал Малыга. – На брань идем.
На торгу Артемий оставил повозку у коновязи, взял пустые корзины и пошел по рядам. Валил с возов репу, поздние, уже последние, огурцы, яблоки, хлеб… Не торговался – за все платил Дионисий. Вернее те, из Константинополя, которые велели сыскать и убить… Обрадованные торговки охотно заводили разговор с увечным слугой Божьим, скоро Артемий знал, что следовало. Красавицу в медовом ряду он разглядел сразу. Пшеничные волосы, голубые глаза, полная грудь… В маленьких ушках – золотые серьги местной работы. В Константинополе этой русской за одну ночь подарят десять номисм – золотых монет. Здесь поставили торговать. Не умеют русы ценить свое достояние! Некрас, впрочем, оценил…