С высоты Олята не заметил Городца и сейчас, шагая за Некрасом, не знал, долго ли идти? Оказалось – долго. Солнце уже стояло над лесом, когда они выбрели на малоезженную дорогу и стали подниматься вверх от реки. Теперь Некрас шел сторожко и Оляте дал знак не шуметь. Никто не встретился им на пути. Лазутчики незамеченными выбрались на опушку, залегли в густую траву и стали наблюдать за Городцом.
– Гляди! – перебил Ростислав и вытянул руку. – Наш дозор.
Олята побежал назад. Он попытался снять засов с дверей, но тот не поддался. Олята присмотрелся и едва не заплакал – толстый дубовый брус был накрепко приколочен большущими гвоздями. Олята метнулся в избу, принес топор и стал рубить засов. Дуб, закаменевший за годы, поддавался трудно – два удара вырубали в брусе выемку глубиною с палец, и Олята с ужасом подумал, что не успеет…
– Воевода отказался, другие тоже откажутся! – сказал Ростислав. – Любит люд Некраса!
– С ним еще не стало, с ним еще станется, – загадочно ответил сотник и принялся обливать себя из ковша…